Кампанелла

Философ Николай Бердяев, вновь обретающий ныне на своей родине статус властителя дум, давно завоеванный им за рубежом, в свое время с тревогой писал о том, что утопии, казавшиеся когда-то несбыточными мечтами, теперь катастрофически быстро реализуются в действительности, и нам скоро придется задуматься, как защитить себя от возможности их полной реализации. По существу о том же предупреждали в своих романах классики жанра антиутопии Замятин, Хаксли и Оруэлл, чьи книги сегодня доступны российскому читателю.

Мир, нарисованный утопистами XVI—XVII веков Томасом Мором, Фомой (Томмазо) Кампанеллой, Джерардом Уинстенли, и впрямь предвосхищает тридцатые — сороковые годы XX века, когда во многих странах пытались «железной рукой загнать человечество в счастье». «Утопия» Томаса Мора и «Город Солнца» Кампанеллы содержат исторический генотип уравнительного («казарменного», по Марксу) коммунизма, для которого характерны всевластие государства, тотальный коллективизм образа жизни, всеобщая регламентация и даже узаконенное доносительство. И если Мор выступает как революционный первооткрыватель пространства утопии, то Кампанелла появляется в нем уже как полновластный диктатор, сродни «солнечному» правителю своего утопического города. Об этом — приводимые ниже строки.

I

Протоколировать допрос
Явился грамотный чиновник.
На Кампанеллу был донос,
И вот уже готов терновник.

И, государям посулив
Седых цепей литые звенья,
Фома грядущее лепил
Из воска частных размышлений.

Страна, где всё наоборот,
Являла внутреннему взору
За сетью кованых ворот
Не зиккурат, а целый город.

То был совсем не Вавилон
И даже вымысел, возможно,
Тот город солнце брал в полон
И прятал в огненные ножны.

И снова — ужас темноты,
И снова — литерные спальни,
И снова — сторож чистоты —
Горит огонь в исповедальне.

Вот женщина. Она спешит.
Её осматривал астролог
И в ночь Сатурна разрешил
На полчаса окинуть полог.

А утром — тысячи забот.
Вчера — столяр, сегодня — слесарь,
И циркулирует народ,
Как солнечный укажет кесарь.

II

Эпоха Возрождения ушла,
Эпоха Реформации сурова.
Италия молитву завела
О здравии наместника Христова.

Хоть пасмурно, но Солнце — на земле.
Все боги по природе рукотворны,
А паства Кампанеллы и Мелье
Всегда в богостроительстве упорна.

Ей ведомы и собственность и власть.
Астрологи, следите за Сатурном!
Не зря в Наполеона отлилась
Упрямая крестьянская натура.

Отряды формируют на дворе,
Готовятся проверенные яства,
И женщин провожают до дверей
Улыбками монашеского братства.

Кругом военизированный быт
И буквами отмеченные спальни,
И соглядатай, чтобы не забыть,
Подсчитывает выручку на пальцах.

Все сходствуют по нраву, по уму,
Великое согласье в государстве.
Давно неинтересны никому
Известные шекспировские фарсы.

III

Заверена легендами действительность.
Утопия колотится в груди.
Несбывшееся столь же убедительно,
Как то, что ожидает впереди.

Все суетятся, словно заведённые,
Поэты веку отданы в наём,
И в девушке, нейлоном упоённой,
Мы женщину утопий узнаём.

Утопии — программы непреклонные.
Всё то, что нагадали, настаёт,
Но залы, утопически колонные, —
Сплошной архитектурный недолёт.

Утопия всесильна тягой танковой,
А гороскопы пущены в расход,
Но в след за нами в неподвижном танце
Скользят Фома, Гостинник, Мореход.

Что такое история?

Кампанелла

I

II

III