Есть вещи осязаемо земные —
Вкус винограда, хлеба и вина.
И правила, с потопа прописные,
И женщина, что правилам верна.
Ещё не начиналась увертюра;
Ты мыкалась меж кресел и бюро,
И розовые тайны маникюра,
Открыл тебе цирюльник Фигаро.
Захлёбываясь, пили «ркацители»
Соседи по эпохе и скамье;
Небрежно и рассеянно вертели
Настройки посеребренный верньер.
А мне была и «Спидола» в новинку,
И над собой работал патефон,
Пытаясь, как разбитую пластинку,
Припомнить нынче позабытый тон.
Полутона тогда не удавались.
На кой тебе зелёные сдались?
Танцующие медленно топтались
Под пенье деревенских половиц.
Гармоника прикинулась гармонью,
А где-то протекает Вех-ручей;
Но сосен осветлённые гормоны
За девушку, с которой горячей.
Нам памятны осенние квартиры.
Там вечное творилось ремесло —
Толпою очарованных сатиров
Шли за тобой куда-то за село.
И, пробираясь к дому меж поленниц,
Однажды ночью видели — не вру —
Над головой все звёзды во Вселенной.
То наше небо вырвалось из рук.